Я родился в 1943 году, в селе Мельниково Томской области.
В детстве нелегко было, но да никто не жаловался. Да многим из вас известно, наверное. Родители мои-то крещеные были, но детей тогда крестить нельзя было. С самого детства молитвы помню. Библия в доме была, матушка вечерами мне ее читала…
Отроком когда был, про церковь или Бога слово скажешь, так запреты только и слышишь в ответ, нет, говорят, теперь никакого Бога. Однажды за моими родителями пришли какие-то люди, и с тех пор я мою маму и отца не видел; помню, как матушка спорила с ними, кричала, а потом она плакала и на меня смотрела, со мной будто прощалась. Родителей моих, как я потом не скоро понял, арестовали и сослали, репрессировали.
После армии в городе стал жить, в рабочих поселках, работал рабочим, строителем, шофером. Про веру я, грешной, забывать стал, книги уже нету, о Боге никто ни слова, да и церквей позакрыли. Только через детство и помнил.
В 1971-ом году случилось необычайное, важнейшее событие в моей жизни. Это был февраль. Я с другом моим Мишей через реку Велтка цемент вез. Река тресни и грузовик под лед. Я и Миша под водой. Не передать это состояние, когда у тебя вся голова, все тело в ледяной воде. Спастись могу! – думаю. Только эта мысль в голове. Убежден отчего-то стал. Почудилось, будто подталкивал кто-то. Выкарабкивался минуты две или двадцать – уже не помню. Только тут подумал о Мишке. Нет его. Утонул он. Сам околеваю весь, сырость ледяная, зубы стучат, голову сжимать стало, дышу еле-еле, ничего не вижу, пальцы не чувствую. Помощь нужна. Так больно мне стало, так обидно за него, что я здесь, а он там... и помочь ему не могу. Слезы горячие по замерзшему лицу потекли. Так тяжко мне стало, невыносимо было. Поскорей бы помощь пришла! – думаю. Невозможно мне было, сознание я потерял.
Дальше было странно.
Я стал словно просыпаться. Я чувствовал покой и уверенность какую-то. И вот я увидел Михаила, он тоже был как-то спокоен, словно мы прошли долгий путь и все позади. Я взволновался и спрашиваю его: Откуда ты здесь? - Я там, где должен быть – ответил он мне. До сих пор голос этот помню. Миша, ты жив! – говорю. И радостно мне стало, чувства меня захлестывать стали. Хочу ладонь его пожать, обнять как-то, но тепла живого не почувствовал. Меня что-то останавливать стало. Я начал осознавать, что это все другой мир. Успокойся. – говорит мне Миша, – Мне хорошо здесь. Я здесь теперь останусь. А ты вернешься к людям. Мне помочь не смог, а людям теперь помогать будешь. С тобой они преодолеют и боль и хворь и тоску. Возвращайся, Иван.
Очнулся в больнице. Жар жуткий был. И мысли в голове о том, что произошло. Не знаю, сон это был или нет. Наверное, сон, хотя хотелось бы, что нет. Нелегко так просто принять это. Стал я больше о Боге думать. Стал жизнь свою вспоминать. Стал примиряться с тем, что случилось. Мне рассказывали потом, что подобрали меня два мужика, что на реке обычно рыбачат. Несколько дней в себя приходил. Как Михаила похоронили, сам успокоение обретать начал. Снова втягивался в жизнь.
Однажды я словно увидел, что у сослуживца моего ребенок родится. Сам не понимал отчего мне чудится. Но понимал, что открывается во мне. Стал видеть я, что у людей в душе творилось, видел их беды и радости, видел их будущие события, ощущал душевные и телесные заболевания людей, мог ощутить болезнь со стороны, даже не видя человека. Тогда же ощутил целебные силы - понимал, что влиять могу. В Господа Бога я поверил с новой силой, с новым дыханием. Как впервые я стал снимать головную боль потихоньку, то когда получилось, так после этого сразу со всей силой старался. Чувствовал, что могу, в руках, в сознании ощущал, даже как-бы понимал ими. Видел я душу людей. Помогал знакомым и всем, кто ко мне потом обращался. Например один друг на работе ушиб руки сильный получил, а ему присаживаюсь к нему и говорю, Гриш, дай-ка мне руку твою посмотреть, а сам смотрю, держу ее в своих руках и боль утихаю. А потом замечания мне начальники делать стали, про мракобесие говорить начали, нематериально, говорят.
Вызывали даже. Терентьев, член местного исполкома по идеологической части говорит, что пора уже мне заканчивать со своими "сомнениями и вздором", нескольких попов и целителей в этом году уже в лагеря отправили, это дело, говорит, серьезно, имей в виду.
Ну а я имел. Отошел в тень, словно под древом благословенным… Молился, лечил незаметно, без огласки. Конечно, реже обращались ко мне.
Шли годы, а я понимал, что так, взаперти многого не сделаешь, я ведь не найду себя, если нового шага не сделаю. Пора уже. В 1978-ом году я решился. Ушел в церковь, одна из тех, что жила тогда, при советской власти. Я исповедался, рассказал преподобным отцам все как есть, всю правду свою, взяли меня в послушники и я стал в служение Богу.
Наконец я стал обретать гармонию в душе. Больше стало веры во мне и больше покоя. Душа моя успокаивалась. Целительные мои способности укреплялись, братья одобряли. Церкви тогда полузакрытыми существовали. Но православные люди, кто веру помнит все равно хоть иногда, хоть изредка к нам ходили, не забывали Дом Божий.
Всякий прихожанин душою нездоров был. Помогал каждому. И Верою и Целебной силою. Но даже когда они уходили, я все равно оставался с ними, потому что раз заглянув в человека, видел его дух и спустя время и в отдалении, знал о здоровье его, о состоянии души и помочь, если что мог и успокоить. Порой служению это мешало, ведь людей постоянно чувствовал, и не замечать не могу, все в себе остается. Иногда я не мог сидеть и, переодевшись, шел в город, чтоб предупредить и помочь пока не поздно было. Братья мои не совсем понимали меня, не положено, говорят. Мои способности и знания в Доме Божием росли, я и травы и снадобья стал собирать, такие порой явления иногда бывали в церкви, противоречивые, не всегда благодатные. Я ведь в келье своей на отдалении прихожанам нашим помогал, когда в городе иль селе были они, порою их болезни ко мне являлись, да не всегда я мог удержать их, так они и по церкви в диковинных формах шалили. Так настоятель Отец Митрофан колдовстом это назвал, грешно это уже, говорит. Но я говорю: могу вылечить, да это же целебной силы познание, говорю, разве можно людей без помощи оставить! Прямолинеен и порывист ты слишком, говорит, спокойней и смиреннее тебе надо быть.
К тому времени когда я старшим диаконом стал, появился у нас мальчик Витя, беспризорник он был, и мы его взяли. Когда при нем впервые изгонял беса, он как-то странно себя вел, а в другие разы и вовсе старался не присутствовать. Ну да, действо это впечатляющее, несчастного человека порой так трясет, когда бес в нем сопротивляется, что не только ребенок, а всякий слабоверующий может испугаться. Бывает и такое... Но я-то знал почему он на самом деле избегает, душу его видел, знаю почему угрюм и неразговорчив так часто, почему от еды часто отказывается, постепенно понимал чем может это закончиться, если не помочь ему. И решился. Не медлил. Повел его к образам, и только я окунул свои руки в купель, как Витю затрясло, хрипеть стал. Он убежал. Потом пришли настоятель Митрофан и протоиерей Дмитрий и другие братья, осуждать меня стали. Что, говорят, теперь с мальчиком творишь. Наклеветал на меня бес, что Витин разум помутнил. Я братьям объяснить стараюсь, дайте мне помочь ему. Нет, говорит протопоп, ошибаешься, не было при нем такого. А я тогда к Вите: родненький, ведь умереть можешь, если не помогу, дай мне тебе помочь. Витя раскраснелся, закричал и убежал. А Отец Митрофан все одно: молиться, молиться тебе надо, Иоанн. Я молюсь, но одними молитвами я много лечить не могу, не отступил и целил Витю на расстоянии. Знаю, как лукавый бунтовал и хитрил, но я не отступал. Ибо со мной Бог.
Братья мои понять меня не хотели. Не судить мне, но нехорошо они поступили. Стали исключать меня из братии за колдовство. Говорить об этом не хочется и называть не стану... Тяжелее для меня ничего не было, восемь лет я служил церкви.
Трудно с унынием бороться. Уныние – тяжелое испытание, и я понимал, что в таком испытании нужно помнить о цели в своей жизни. Исцеление Вити стало самым главным для меня. Я старался как мог, шаг за шагом освобождая душу ребенка. За несколько недель я смог это сделать, словно груз с плеч моих свалился, облегчение наступило. Торжество это для меня было. И Витю спустя время видел, аура чистая и ребенок светел изнутри. И тут мне новое испытание: только в городе я оказался, только на работу какую устроиться хотел, в тюрьму меня закинули – за бродяжничество. А к колонии приговорили за веру. И чтоб подальше, на Урал…
Что тут рассказывать… Это непростой период в жизни... Везде есть жизнь, везде есть люди нуждающиеся, и хорошие люди тоже есть, лечил всех кого только мог. Вера в Господа среди людей росла, и годы эти по-своему и тяжелыми и счастливыми были.
Но все на круги своя возвращается. Обретши свободу, я уехал на Север, В Коми край. Решил, что в городе жить не стану. Ушел в лес близ селений, жил я один, со мной только лайка была – Веля. Поставил сруб, воздвиг крест. Два года я не занимался целительством. Отдохнуть мне нужно было, себя послушать. Много времени я у реки проводил, у той реки, что спокойное, лелеющее течение несет. Потихоньку, не спеша, медленно я приближался к воде, застывал и долго смотрел. Неотрывно глядел я на медленно перекатывающиеся волны, на ровное и гладкое течение. Я слушал переливание воды и шелест волн. Слушал и глядел долго и неотрывно, когда очертания расплываются и перемешиваются, смываются друг с другом, превращаются в единое целое и тогда понимать начинаешь, где человек помощь ищет и где веру укрепляет. И вера все глубже и глубже. Я был спокоен и умиротворен. Я долго бродил по лесам меж высоких и стройных деревьев, меж густых, выпрямляющихся елей и белеющих, сонных берез, окутывающих своей зеленой листвой краешки неба. Тускнели вдали деревья, присев на поляне, я медленно проводил рукой по мягкой зеленой траве в одну сторону, потом в другую, потом я закрывал глаза, чувствуя глубокий покой, делал полный, глубокий вдох и быстрый, освобождающий выдох. Теперь я стал понимать, что я должен делать.
Отдохнуть мне нужно было, верою усилиться, прийти в себя, наконец. Природа много сил дает и вдохновляет меня. Стал часовенку маленькую строить. А после того, лечить стал снова. Одной из первых я лечил женщину - Наташу - страдавшей от рака желудка. То была нелегкая задача, рак сам по себе силен, а в запущенной стадии опухоль крупная была, с мою ладонь размером. Рак – это зачатки новой, чужеродной жизни, когда клетки теряют цель и смысл жизни и ради себя жить начинают, будто грешат, и поедают организм. И от накопленных грехов, иногда они, к сожалению, от родителей передаются. Обычно же, когда я излечиваю, я стараюсь вернуть клетки на их прежнюю, правильную жизнь, обратить рак. Возможно это только тогда, когда сам человек смысл жизни своей понимает. Нужно верить. Замаливать грехи.
Я сначала пытался вернуть клетки в их прежнее русло, много сеансов на это ушло, со счета уже сбился, за два десятка перевалило. Не было изменений, только я часть клеток исправлял, на них раковые набрасывались, только опухоль едва удавалось сдерживать от разрастания. Даже снадобья не помогали. Положение тяжелое было.
Я подумал и тогда принял единственно верное решение: полностью искоренить раковые клетки, уничтожить их. А после уже лечить и восстанавливать желудок. Я уже очень уставшим был в тот вечер, но медлить было нельзя. Я стал собирать оставшиеся силы и словно второй волной обрушился на эти злые клетки. Моя ладонь прижалась к животу больной, охватив опухоль. Я стал проникать. И клетки умертвлять… Через несколько дней изматывающей, упорной работы рак был мертв.
Но состояние больного по-прежнему критическое, потому что жизнеспособность желудка очень слабая. Вот здесь и появилась новая задача - вернуть мертвые клетки к жизни, то есть нужно вдохнуть в них жизнь. Я тогда ушел, уединиться надо было. Весь день я провел в реке. Что именно я делал сказать не могу, но то была самая важная вещь. Расплатившись от себя по полной, я вернулся и мы с Натальей продолжили. Исцеление уже ближе. Я смог часть своей жизненной энергии и энергии больной распределить в желудке, среди клеток. И это получилось, желудок стал возвращаться к жизни, он стал оздоравливаться и зарастать, а через шесть месяцев лечения Наталья была полностью здорова. Наташа и душой оздоравливаться стала. Чистая, светлая женщина.
Вот так, на останках гиблого и мертвого рождаются ростки новой жизни. Жизни новой и чистой. В этом смысл борьбы с раком. Не дать греховному началу появиться во плоти.
ПУТЬ К ИСЦЕЛЕНИЮ
У меня большой опыт накопился за долгие годы, много людей прошло через меня, не только диагноз, но и причину недуга могу узнать с первого взгляда, исход лечения могу увидеть. Интересно, чаще всего я вижу свою борьбу. Сердечники… Эта болезнь не только старости, но и болезни современной жизни, неразмеренной, неспокойной, непомерно нагруженной, не столько греховной, сколько безбожной, жизнь среди железок и нагроможденных камней. Я жизнь города часто вижу именно такой. Эта жизнь беспомощная.
Нельзя забывать, что человек в живой природе Богом создан. Я ведь не просто для себя выбрал жизнь в лоне природы. Все мои решения и поступки связаны с моею целительской судьбою. Леча на отдалении, я городским жителям передаю силы, которые могу взять из леса, природы. Тогда лечение гораздо лучше идет. А природа так много жизни дает, столько энергии от нее исходит, что даже верою больше наполняешься, это ощущает даже далекий от тонкого восприятия человек. Это ощущает любой из нас.
Сердечно-сосудистые заболевания на самом деле лечить несложно, гораздо легче, чем раковые. Но человек должен отказаться, наконец, от городских пороков и грехов. Избавляться от жадности и себялюбия, отчужденности, злобы, обольщения, идолопоклонства и преклонения, бессердечия. Это все зло, и его нужно побеждать. Невозможно рассчитывать на исцеление, оставляя душу больной. Покайтесь, не забывайте про дом Божий. Смирение, запомните: Смирение и Вера вам нужна. Вера все может! Вера в Бога – это Вера в исцеление. Раскройте душу, оглянитесь вокруг, загляните вглубь себя, сострадание другим уже исцеление. Мы все равны. Мы все рабы Божии. Вспомните о нашем Отце. Когда я буду лечить ваше тело, вы должны помнить, что мы вместе лечим вашу душу, сделайте хоть немножко добрых дел, вспомните о смысле своей жизни, покайтесь в грехах, прислушайтесь к внутреннему голосу. Добрые дела на самом деле творить не трудно. Даже малое добро большую силу имеет. Все мои прихожане верили и еще большую веру обретали, душа их излечивается, смирение и доброта появляется.
Любая болезнь отступит, даже самый тяжелый недуг пройдет.
Целительство призвание мое, с некоторых пор и профессия. Поверьте, я всегда довожу лечение до конца и не отступаю пока болезнь не пройдет, пока человек не выздоровеет. Я излечиваю до конца, добиваюсь исцеления, цельного оздоровления человека.
Поэтому я могу лечить все болезни, в том числе такие тяжелые как наркомания, нервно-психические заболевания, слепота и глухомания.
Лечу суставные, то есть опорно-двигательные заболевания – могу нормализовать процессы внутри кишечника, повысить усвояемость кальция, йода и других полезных веществ. Навязчивые и неприятные болезни лечу, возвращаю удобство в повседневной жизни. Я лечу психические расстройства, дурашливость, непоседливость - как у детей, так и у взрослых, уныние, душевные заболевания.
Любую боль унять могу. От алкоголизма исцеляю. Могу просветить сознание человека, вернуть его к важнейшим ценностям. От комплексов освобожу. И мужские и женские заболевания лечу. Мужику помочь – это моя работа. Мужскую силу верну.
Встать на ноги помогаю. Снимаю любую порчу и оздоравливаю ауру.
С душой всегда работаю. Соединить сердца могу. Личности помогу, силу духа усилить могу, волю утвердить, на ценностях ваших сосредоточить.
Я могу лечить по вашей фотографии. Фотография сразу выдает состояние здоровья и дает возможность реального лечения.
Она является как бы копией вашего физического состояния. А в руках настоящего целителя становится проводником к человеку, обеспечивая полное взаимодействие между целителем и больным в прошлом и настоящем времени.
Я уже много лет излечиваю людей по фотографии, лечение на отдалении стало неотъемлемой частью моей жизни и способом взаимодействия с людьми. В иных случаях оно идет даже лучше и чище, чем в непосредственной близости, словно в чистом поле, когда все лишнее и постороннее отсутствует.
Плату я вынужден брать, что тут поделаешь, мало, насколько это возможно. За любую болезнь всего семьсот рублей. Все равно, если лечение будет длиться один день, или несколько недель, если понадобится, но плата один раз только. А лечить буду до конца.
Если нет возможности перевести свою фотографию на компьютер, можно слать весточку. Чтобы ее создать выберите какую-нибудь картинку на своем компьютере, выберите интуитивно, к чему душа лежит. Сосредоточтесь на ней, это важно: уверуйте в исцеление, передайте мысленно ей свое состояние, свой недуг и отсылайте на ivan-gribov@narod.ru вместе с пояснением: напишите как вас зовут и в чем ваш недуг, можно писать подробно; оплата на
Яндекс.Деньги на счет 41001277703675. Скоро я вам отвечу и мы начнем лечение. Я буду присылать вам сообщения.
Не просто для осведомленности и ощутимости, во многих случаях понадобится ваше участие, для этого я пришлю сообщения с нужной информацией и указаниями, при необходимости я почтой буду присылать нужные для лечения травы и приготовленные снадобья.
Если болезни подвержен конкретный участок тела, поможет и его фотография.
|
